Как жили люди в древнем Кошарском поселении на берегу Тилигула в конце 5-4 в. до н. э.

В книге “Античные памятники Северно-Западного Причерноморья‟ раскрыта история древнего Кошарского поселения, его культура, быт, сельскохозяйственный, рыбоводческий, скотоводческий промысел и погребальные ритуалы.

В конце 5 — начале 4 в. до н. э. греки осваивают новые территории. Появляются поселения эллинов и в Тилигуло-Днестровском междуречье, расположенном между двумя основными регионами колонизации — Нижним Побужьем и Нижним Поднестровьем.

Античные авторы указывали на ряд населенных пунктов на побережье к западу от Ольвии и Борисфена: город Одесс, Скопелы, Гавань истриан и Гавань исиаков, гавань в устье Аксиака (Тилигул) (Плиний, IV; Птолемей, IV; Арриан; Псевдо-Арриан). Здесь же по Аксиаку (Помпоний Мела, 1 в. н. э.) проходила граница между племенами каллипидов и аксиаков.

Еще в начале 19 в. известные исследователи И. П. Бларамберг, И. А. Стемпковский, П. В. Бекер, А. С. Уваров, Ф. К. Брун, Э. Р. Штерн пытались локализовать в этом регионе населенные пункты, указанные древними авторами. Одним из таких памятников является Одесс. А. С. Уваров, И. А. Стемпковский, В. И. Гошкевич пробовали установить его местоположение. В 1950 г. в районе Тилигула под руководством известного украинского археолога Л. М. Славина были проведены археологические разведки, в задачу которых входило уточнение границ хоры Ольвии. При исследовании берегов Тилигульского лимана было открыто античное поселение, получившее наименование Кошары — по названию близлежащего села. В 1955 г. Э. А. Сымонович первым высказал мысль об отождествлении поселения с древним Одессом. Однако вопрос о древнем названии Кошарского городища не решен до настоящего времени. Дело в том, что все упоминания об Одессе принадлежат только римским авторам, тогда как время существования Кошарского городища относится к концу 5 — 4 в. до н. э. Возможно, римские географы и писатели использовали в своих сочинениях более ранние сведения, что было традиционным в литературе того времени, и им представлялось, что и в римское время на этом месте продолжало существовать поселение. Поэтому решение вопроса о том, являлось ли это городище древним Одессом, до обнаружения убедительных эпиграфических находок приходится отложить. С 1967 г. на памятнике были продолжены работы Одесским археологическим музеем НАН Украины под руководством ряда исследователей: Э. И. Диаманта, Э. А. Левиной, Е. Ф. Рединой. В последние годы к его изучению подключился Институт археологии Ягеллонского университета (Польша).

Поселение и могильник у с. Кошары, расположенные на правом берегу Тилигула, на расстоянии 700 м от береговой кромки Черного моря, по праву входят в число наиболее ярких античных памятников в Северо-Западном Причерноморье. Близость моря, удобный подход кораблей, а также связь поселения с древней переправой, находящейся в 12 км к северу, предопределили его экономическое развитие. По данным аэрофотосъемки, вокруг поселения обнаружены следы древних дорог, что позволяет предположить существование сухопутного сообщения Кошар с другими античными центрами, расположенными западнее и восточнее Тилигула. Главной из дорог является Северная, ведущая через указанную переправу в Побужье. Ниже, в районе с. Тишковка (Любополь), на выступающем в лиман мысе находилось укрепленное городище, синхронное Кошарскому поселению и связанное с ним. Это был маленький форпост, выполнявший роль торгового и военно-стратегического пункта, откуда можно было обозревать весь залив.

В результате научно-исследовательских работ, проведенных на протяжении многих лет, были установлены границы поселения Кошары. По свидетельству Л. М. Славина, поселение имело систему оборонительных сооружений, остатки которых вдоль береговой линии прослежены исследователем в 1950 г. Вокруг поселения выявлены сельскохозяйственные наделы, а также четыре группы курганов.

Кошарское городище представляло собой достаточно крупный центр с типично городской планировкой. По результатам исследований можно проследить три строительных горизонта. Для первого (первая четверть 4 в. до н. э.) характерно наличие землянок и наземных домов со слегка углубленными в землю помещениями как жилого, так и хозяйственного назначения. Одно из исследованных помещений имело прямоугольную форму, площадью в 31 кв. м. Шесть пифосов — больших сосудов для хранения зерна — были вкопаны в пол. На венцах трех пифосов вырезаны цифровые метки, которые обозначали емкость сосудов, на одном изображена монограмма. К концу первого периода относится сооружение глубокой прямоугольной жилой землянки, которая впоследствии использовалась как хозяйственная. В помещение вели вырубленные в материке ступеньки. Стены землянки с трех сторон были облицованы поставленными на ребро сырцовыми кирпичами. Четвертая стена выложена из камня и сырца. В землянке сохранилась часть перегородки из положенных плашмя сырцовых кирпичей, которая отгораживала небольшую нишу.

В третьей четверти 4 в. до н. э. появляются многокамерные дома с жилыми и хозяйственными помещениями, внутренними двориками. Территория поселения плотно застраивается сырцово-каменными зданиями с развитой планировкой. Дома разделяли вымощенные плоскими камнями улицы, которые вели в сторону лимана. Действовала система водосборников и водостоков.

В северо-восточной части поселения исследовалась часть квартала, состоящего из четырех домов и улиц. Открытый комплекс датируется третьей четвертью 4 — серединой 3 в. до н. э. Вдоль восточной границы памятника расположен дом площадью 160 м². Он состоял из семи помещений и двора площадью 22 м². Комнаты и двор выходили на Южную улицу. Помещения расположены П-образно относительно двора. Они прямоугольные в плане, площадью от 7,5 до 15 м². В двух помещениях обнаружены небольшие кладовые. Кроме жилых и хозяйственных, в доме выявлено производственное помещение, в котором была найдена литейная форма, куски шлака и заготовки для ткацких грузил. Полы в помещениях были глиняными. Крыши некоторых домов были черепичными, но в большинстве — тростниковыми.

Основным занятием населения было земледелие. Об этом свидетельствуют не только хранилища и зерновые ямы, расположенные рядом с домами, но и найденные зернотерки и ручные мельницы. Кроме того, жители поселка занимались рыболовством, при раскопках на поселении встречалось большое количество костей рыб, преимущественно осетровых. В пищу использовали крабов, устриц и мидий. Тилигульский лиман еще и в 18 — 19 вв. славился рыбными запасами. Жители греческого поселения занимались добычей рыбы не только для собственного потребления, но и на продажу, что подтверждают находки многочисленных грузил для сетей, изготовленных из стенок амфор и камня. О развитии домашнего животноводства свидетельствуют находки костей коз, овец, свиней, птицы, крупного рогатого скота и лошадей. Для охраны и охоты использовали собак. Добычей охотников были зайцы, олени, лисы.

Как и в других греческих поселениях, жители Кошарского городища занимались ремеслами. Особое развитие получило ткачество, о чем говорит наличие глиняных грузил для ткацких станков, прясел, деталей прялок и веретен. Было развито и литейное производство. В одном из помещений найдена литейная форма для изготовления украшений в виде вепря. Изображение вепря стилистически близко к изображениям на скифских изделиях, выполненных в зверином стиле. Эти изделия пользовались спросом у варварского населения.

В экономической жизни поселения значительную роль играли торговля и обмен. На городище найдено 16 бронзовых монет ольвийской чеканки — борисфены с изображением головы бородатого и рогатого речного божества (Борисфена). Время их хождения укладывается в рамки 4 — начала 3 в. до н. э. Эти монеты не только позволяют уточнить время существования поселения, но и, несомненно, свидетельствуют о включении его в сферу внутреннего монетного обращения Ольвийского полиса. Торговые контакты иллюстрируют прежде всего амфорные материалы и импорт керамики — чернолаковых сосудов. Керамические клейма на ручках амфор свидетельствуют о поступлении их из различных центров — Гераклеи, Херсонеса, Фасоса, Синопы. 

Среди художественной керамики выделяется большой сосуд для вина — кратер, найденный на городище. На одной стороне сосуда изображена битва двух амазонок с воинами, на обратной — фигуры трех юношей, закутанных в плащи. Подобные сосуды поступали в Северное Причерноморье из Аттики в первой половине 4 в. до н. э. Из чернолаковой керамики обнаружены килики, канфары, лекифы, рыбные блюда, миски аттического и малоазийского производства. 

Завозилась и гончарная керамика, произведенная в Ольвии. Интерес представляет терракотовая статуэтка, изображающая пьяного Геракла с палицей и тимпаном, относящаяся, вероятно, к первой половине 4 в. до н. э.

Обнаруженные при раскопках единичные материалы второй половины 5 в. до н. э. позволяют отнести начало существования жизни на поселении к более раннему времени.

О духовной жизни населения городища известно немного. На его окраине расположен зольник-эсхара — сооружение, состоящее из множества золистых слоев, с остатками керамики и других предметов, часть из которых имела, по всей вероятности, культовое значение. Эти слои перекрыты прослойками чистой золы и глины. Зольник мог быть местом отправления религиозных церемоний, связанных с земледельческими культами и культами домашнего очага.

К северу и северо-западу от поселения находился существовавший одновременно с ним некрополь. Могильник вытянут вдоль верхней террасы правого берега Тилигульского лимана и представляет собой совокупность погребальных и культовых комплексов. Установлено, что и поселение, и могильник расположены в зоне древнего курганного поля. Все поминально-погребальные сооружения выполнены с соблюдением греческих традиций, однако небольшая часть погребений близка к скифским. На некрополе исследовано 123 объекта, еще 4 погребения найдены на территории поселения. Погребальные комплексы греческого времени представляют собой различные типы сооружений с ингумацией: подбои, катакомбы, простые могилы. Исследованы также комплексы с кремацией. На могильнике зафиксирована рядность могильных сооружений, выделение отдельных участков с конкретным типом погребальных сооружений, в частности участок детского некрополя.

К погребальному обряду эллины относились очень серьезно, совершая завещанный предками ритуал со всей тщательностью.

На территории некрополя исследовано погребение с покойником, лежащим головой на юг, и предметами, датируемыми концом 5 в. до н. э. Интерес представляет обнаруженное на поселении под вымосткой улицы конца 4 в. до н. э. погребение с деревянной конструкцией, в которую был помещен покойник.

Характерным и наиболее распространенным типом погребальных сооружений являются подбои — прямоугольные погребальные ямы с нишами для умерших. Ниши перекрывались камнями, сырцовыми кирпичами, встречаются и комбинированные, сырцово-каменные заклады.

Наряду с подбоями, со второй половины 4 в. да н. э. появляются более сложные погребальные сооружения — катакомбы или склеповые гробницы. В одной из сторон вертикально вырытого колодца обычно прямоугольной формы располагался арочный вход в погребальную камеру. Как и в подбойных могилах, вход в камеру после завершения захоронения закрывали сырцовыми кирпичами и камнями. Отличительной чертой склепов-катакомб кошарского некрополя является простая входная яма вместо традиционно греческого дромоса — длинного входа в погребальную камеру.

Исключительно греческим обрядом в кошарском некрополе являлась кремация. При раскопках на участке, где происходило сожжение, обнаружено округлое в плане пятно, насыщенное золой из пережженных костей животных и из сгоревших деревянных плах, представлявших собой специально выстроенный помост. Все сооружение было слегка заглублено в землю и окружено глиняным бортиком. Помост, на котором совершалось сожжение, был многоярусным. Обрядовый костер гасили на определенной стадии, прах умершего собирали в урну и помещали в небольшую ямку за каменной перегородкой, одновременно служившей и алтарем. Необходимые умершему в загробном мире предметы — амфору, небольшой сероглиняный круглодонный сосудик, наконечники стрел, наконечники дротика и копья — помещали на кострище и присыпали землей. Обряд сожжения был достаточно дорогим, позволить его могли только зажиточные люди. Чаще всего такой ритуал использовался для погребений мужчин-воинов.

Как правило, умерших укладывали головой на восток, что было присуще греческому погребальному обряду. Однако отмечена и западная ориентация, которая свидетельствует о варварских скифских влияниях.

У греков было принято помещать в могилы все, что было дорого умершему при жизни или в чем он мог нуждаться после смерти: сосуды для хранения пищи и жидкости (амфоры, кувшины), сосуды для питья (килики, канфары), сосуды для хранения ароматических веществ (лекифы, алабастры), оружие, предметы быта и украшения. Интересными в связи с этим являются находки костяных астрагалов — игральных костей, обнаруженных в детских захоронениях. По-видимому, они могли быть игрушками или предметами, связанными с гаданием или отправлением каких-либо культов.

После похорон и окончания периода траура память умершего продолжали чтить, принося жертвы богам в положенные сроки и в дни поминовения мертвых. Жертвоприношения совершались на третий и девятый день после похорон. В годовщины рождения и смерти близкого человека на его могилу клали жертвенный пирог, вино, мед, молоко, фрукты. Об элементах данных обрядов свидетельствуют находки на кошарском могильнике. К ним относятся специальные ямы-ботросы, расположенные над головами похороненных; сложенные из камня алтари, у основания которых зарывали горловины амфор, используемых для совершения возлияний; переносные каменные жертвенники с выдолбленными чашами и стоками, а также культовые места, обнесенные каменными оградками или чуть углубленные в землю. Места захоронений отмечали отдельными каменными кладками или каменными закладами, верхняя часть которых выступала на поверхности. Устанавливали и надгробия; в частности, на могильнике найден фрагмент мраморного надгробия с именем умершего — верхняя часть стелы, увенчанная фронтоном и акротериями. Судя по надписи, надгробие принадлежало Леофанту, сыну Наниона. Вероятно, Леофант имел статус гражданина полиса, так как засвидетельствован в надгробии вместе с именем своего отца. Отсутствие надписи о месте, где жил Леофант, указывает на то, что он был гражданином Ольвии и похоронен на территории своего родного полиса.

Исследования могильника показали, что, наряду с грунтовыми могилами, над погребенными сооружали и курганы. Пока известно только два кургана, относящиеся ко времени существования Кошарского поселения. В одном из них захоронение совершено по греческим канонам, в другом — по скифским, о чем свидетельствует наличие рва с перемычками с востока и запада и ориентация погребенных головой на запад.

В результате археологического исследования Кошарского поселения можно сделать вывод, что оно было довольно крупным греческим центром, входившим в состав Ольвийского государства. Совместное проживание здесь греческого и скифского населения наложило отпечаток на его жизнь, материальную культуру, различные обряды, в том числе и погребальные. Вопрос о локализации древнего Одесса до сих пор остается открытым. Однако исключать возможность его отождествления с Кошарским поселением не следует. Поселение Кошары представляет собой исключительно интересный источник изучения далекого прошлого этого края.

Напомним, что три-четыре тысячи лет тому назад, согласно предположениям археологов и историков, возле Тилигульского лимана возникло крупное греческое поселение.